— May I ask you a direct question? Are you enlightened?
— …Enlightened enough…
Из интервью Владимира Майкова с Кеном Уилбером.
***
- Кен Уилбер и ЭЭГ-машина
- Что практикует Кен Уилбер?
- Начало духовного пути
- Дзэн. Углубление медитативного опыта
- Трейя
- Дзогчен
- Другие учители
- Трёхлетний ретрит и самый глубокий опыт
- Один Вкус
Помимо того, что Кен Уилбер создал всеохватную и практичную метатеорию, интегрирующую основные сферы человеческих знаний, написал много глубоких, трансформирующих, я б даже сказал, психоактивных книг, он заслуживает внимания также потому, что является не только теоретиком, но и практиком. Медитатор со стажем, о высоких состояниях сознания он говорит из своего опыта. В этом посте я предлагаю проследить путь личной практики медитации Кена Уилбера.
(Перед этим будет полезно ознакомиться с одним из вариантов картографии медитативных состояний сознания, которую использует Уилбер, из интервью «Стадии медитации».)
Кен Уилбер и ЭЭГ-машина
Вероятно вы видели это видео, где Уилбер, подключив себя к аппарату ЭЭГ, демонстрирует способность манипулировать мозговыми волнами, как своими пальцами, посредством медитации:
На видео Уилбер после некоторого пребывания в обычном бодрствующем состоянии последовательно входит в несколько медитативных состояний, что отражает ЭЭГ-аппарат. Сначала Уилбер входит в состояние прекращения ментальной активности, но с сохранением дельта-волн, которые при обычных условиях активируются во сне без сновидений, но в данном случае показывают, что практикующий сохраняет свидетельствующее состояние медитации при отсутствии ментальной активности. Затем Уилбер повторяет то же самое, но с открытыми глазами. Далее он входит в состояние (почти) полного прекращения активности мозговых волн, что соответствует состоянию Причинного нирвикальпа-самадхи — показатели активности всех волн на ЭЭГ-машине угасают. После этого, выполняется тантрическая практика визуализации йидама с повторением мантры, ЭЭГ показывает активацию дельта-волн, описанных выше, и тета-волн, которые в повседневности активируются в основном только во сне со сновидениями — происходит медитативная работа на Тонком уровне.
Помимо комментариев самого Уилбера на видео, об этом эксперименте можно прочитать в книге «Один вкус», запись от 10 апреля.
Может быть для кого-то это видео выглядит неубедительно. Признаться, я сам не особо разбираюсь в нейронауках, мозговых ритмах и ЭЭГ-машинах. Также я не могу оценить, насколько глубока духовная реализация по ЭЭГ. И всё же, кажется, что человек на видео умеет в медитацию. А ещё, в виду того, что большинство продвинутых практиков, соблюдая принцип «тайного йогина», хранят свои способности в секрете, что тоже можно понять, я считаю, что в открытой демонстрации возможностей медитации Кеном есть польза.
Посмотрим, как он к этому пришёл.
Что практикует Кен Уилбер?
Уилбер не раз говорил, что перепробовал множество самых разных созерцательных методов: буддийские медитации, христианскую молитву, методы веданты, суфийские и даосские практики, и многое другое. Тем не менее, основным путём, которому он следовал с самого начала своего духовного пути была буддийская традиция:
Хотя я симпатизировал практически любой школе мистицизма, восточной или западной, я обнаружил, что самой мощной и глубокой формой мистицизма является буддизм, и поэтому в течение пятнадцати лет моей собственной практикой был дзэн, квинтэссенция буддийского пути. Но меня всегда привлекал буддизм ваджраяны, тибетская форма тантрического буддизма, которая на сегодняшний день является наиболее полной и всесторонне развитой духовной системой в мире. Меня также привлекли несколько отдельных учителей, которые, хотя и обучались в определенной традиции, выходили за рамки любой классификации: Кришнамурти, Шри Рамана Махарши и Да Фри Джон.
Начало духовного пути
Дао высказанное вслух не есть вечное Дао…
Восемнадцатилетнему Кену Уилберу, студенту колледжа с планами заниматься естественными науками, попадается знаменитый трактат Лао Цзы.
Когда я читал первую главу Дао Дэ Цзин, это было как будто я столкнулся с совершенно новым и кардинально отличающимся миром — миром за пределами чувственного восприятия, миром за пределами науки, миром, находящимся совершенно за пределами меня самого. В результате эти древние слова Лао-Цзы застали меня врасплох; хуже того, удивление не проходило, и всё моё мировоззрение начало незаметно, но радикально меняться.
На несколько месяцев молодой Уилбер погружается в чтение текстов по буддизму и даосизму. Кен был так впечатлён, что отказался от своих дальнейших планов в науке и даже бросил колледж, чем шокировал своих родственников и друзей. Правда всё же вернулся к обучению, чтоб как минимум избежать призыва в армию из-за войны во Вьетнаме. Но Кен выбрал обучение по специальности, которая давалась ему легко (в областях биологии и химии), чтоб максимум своего времени посвящать изучению религий, философии, метафизики, психологии, восточных и западных.
На ближайшие 2-3 года Кен погрузился в уединённое глубокое исследование, проводя за чтением по 8-10 часов в день. Как вспоминает сам Уилбер, это исследование было для него не только теоретическим, но носило и глубоко личных характер: не смотря на то, что в общем ничего особо плохого в его жизни не было, он не чувствовал себя счастливым.
Эта простая несчастливость — то, что Гаутама Будда называл словом дуккха. Обычно это переводят, как страдание, но если быть точнее, это значит «кислость/терпкость» (sour). Моя жизнь была кислой, она была не счастливой. И отчасти я был одержим чтением всех великих психологов и мудрецов, потому что искал выход из этой кислой жизни; чтение было мотивировано личной экзистенциальной терапией. Я должен был «прочитать всё», потому что я пытался ментально и эмоционально объединить в единую систему то, что, по моему мнению, было необходимо для моего собственного спасения.
Так начала формироваться теоретическая система Уилбера, интегрирующая восточные и западных подходы к психологии, философии и духовности. Это привело его к написанию его первой книги «Спектр Сознания», когда ему было всего 23 года. Но в контексте этой статьи нас интересует только медитация. В этот период, ещё до написания первой книги, Уилбер начал практиковать дзэн.
Дзэн. Углубление медитативного опыта
Кен Уилбер посещал ретриты, практиковал или хотя бы поддерживал общение по почте с несколькими известными мастерами дзэн — Судзуки Роши, Эдо Роши, Капло Роши, Мезуми Роши, Катагири Роши. Первый дзэнский коан — обладает ли собака природой Будды? — он получил от Эдо Роши. Довольно рано он получил свой первый опыт сатори на ретрите с Катагири Роши, об этом будет ниже.
…Следующий год стал для меня периодом больших перемен. Я углублял свои приверженность и практику дзэн. Я медитировал ежедневно по три часа и раз в месяц проводил однодневные ретриты, с другими людьми или же в одиночку. Часто посещал сешины (дзэн-ретриты).
В это время у Кена появляется первая жена Эми. Он покидает университет, не получив докторской степени, чтобы посвятить себя своим исследованиям и практике дзэн, в очередной раз вызвав недоумение родственников и друзей. Довольно продолжительный период в несколько лет Уилбер работает на низкоквалифицированных работах. Это давало ему свободу заниматься тем, что он хотел, но и само по себе было духовной практикой.
Кроме того, меня глубоко привлекла идея дзэн о том, чтобы чтить даже самую чёрную работу, особенно «низкий» физический труд. Если медитация развивала дух, а писательство-мышление — ум, как бы я мог наилучшим образом вовлечь мир в телесный обмен? Поскольку я
желал и ценил этот жест равновесия, я сознательно искал работу с частичной занятостью физическим трудом: служащим на заправке, мойщиком посуды, продавцом в продуктовом магазине. С тех пор моя жена представляла меня людям как «всемирно известного писателя и мойщика посуды».Вся эта ситуация была сама по себе невероятным получением образования. Это было обучение прежде всего в смирении. Забудь об учёных степенях, забудь о книгах и статьях, забудь о званиях, забудь обо всём на свете и два года мой посуду. Это также было уроками заземления (grounding), взаимодействия с миром прямым, конкретным, ощутимым образом, а не с помощью слов, концепций, книг или курсов.
И что самое волнующее для меня, это было уроками погружения в жизни тех, кто мог зарабатывать на жизнь только такой жалкой работой, сводя концы с концами. Я жил и работал с десятками душ, которые трудились так же усердно, как и все остальные, и были настолько открыты и порядочны, насколько это вообще возможно, но которых судьба наградила только мрачным будущим и телами, преждевременно состарившимися из-за физического труда. Невозможно сказать так, чтобы это не прозвучало сентиментально, поэтому я просто скажу, что, пройдя через это, я получил опыт общной и сопричастной человечности, чего не дала мне ни одна книга, ни один университет.
В этот период от написания первой книги в 23 года до возраста 32-33 лет Уилбер оттачивает своё теоретическое понимание, пишет ещё несколько книг, таких как «Никаких Границ», «Проект Атман», «Восхождение из Эдема». А также углубляет свой медитативный опыт.
Комплекс Аполлона
К тому времени, когда я закончил писать книгу «Никаких Границ» (издана в 1979-м), моя практика медитации, хотя и не была продвинутого уровня, но уже и не находилась в стадии новичка. Боль в ногах (из-за позы лотоса) была терпимой, и моё сознание росло в своей способности сохранять бдительное, но расслабленное, активное, но отстранённое состояние. Но мой ум был, как говорят буддисты, умом обезьяны: импульсивно активным, навязчиво подвижным. И тут я столкнулся лицом к лицу со своим собственным комплексом Аполлона, трудностью трансформации из ментальной сферы к тонкой. Тонкая сфера (или «душа», как используют этот термин христианские мистики) является началом надличностных сфер; как таковая, она супраментальна, трансэгоична и трансвербальна. Но чтобы достичь этой сферы, человек должен (как и при всех трансформациях) «умереть» для низшей сферы (в данном случае ментально-эгоической). Неспособность сделать это называется комплексом Аполлона. Подобно тому, как человек с Эдиповым комплексом остаётся бессознательно привязанным к телу и его принципу удовольствия, так человек с комплексом Аполлона остаётся бессознательно привязанным к уму.
Глубоко погружённому в мир ума интеллектуалу было очень сложно превзойти мышление в медитации.
Борьба с моим собственным обсессивно-компульсивным мышлением — не с отдельными навязчивыми мыслями, относящимися к конкретному неврозу (что часто свидетельствует о пережитках Эдипова комплекса), а с самим потоком мыслей — была самой трудной задачей, с которой я когда-либо справлялся. Это была самая трудная битва, с которой я когда-либо сталкивался; будь она на 1% сложнее, я бы с треском провалился.
Думаю, тут уместно будет вставить примечание, что эти слова по поводу «самой трудной битвы» были сказаны Уилбером в 1982 году ещё до того, как в его жизни появились гораздо более серьёзные вызовы, о чём будет ниже.
Тонкий уровень
И всё же Уилберу удалось преодолеть привязанность к мышлению, то, что он называет комплексом Аполлона.
Как бы то ни было, мне посчастливилось добиться некоторого прогресса, в конечном счёте суметь подняться над колебаниями ментальных ограничений и открыть для себя, пусть и на начальных уровнях, область несравненно более глубокую, более реальную, более насыщенную бытием, более открытую для ясности. Это была сфера Тонкого уровня, которая раскрывается после преодоления комплекса Аполлона. В этой сфере мышление не обязательно прекращается (хотя это часто случается, особенно в начале); даже когда мышление возникает, оно не уводит от этого более широкого фона ясности и осознанности. На Тонком уровне человек больше не теряется в мыслях, скорее мысли приходят в сознание и уходят подобно облакам, проплывающим по небу: плавно, с изяществом и ясностью.
Уилбер полноценно достиг Тонкой сферы.
Однако во время настоящей медитации переживания Тонкой сферы могут быть (и обычно являются) совершенно экстраординарными, потрясающими, глубокими. Ибо это царство архетипов и архетипического божества, столкновение с которым всегда имеет нуминозный, сверхъестественный характер, как указывал Юнг. Это был очень реальный и интенсивный период для меня; это было моё первое прямое и недвусмысленное переживание подлинной святости мира, этого мира, который, как сказал Плотин, исходит из Единого и выступает Его выражением. Ох, раньше у меня были краткие и начальные проблески в Тонкой сфере — и даже за её пределами в Причинной — но я еще не был по-настоящему знаком с этой областью, не был посвящён в неё. Один дзэнский мастер однажды сказал, что правильной реакцией на первое сильное кэншо (малое сатори) является не смех, а плач, и именно это я и делал, часами. Слёзы благодарности, сострадания, недостойности и, наконец, бесконечного удивления. (Это не ложное смирение; я никогда не встречал никого, кто не чувствовал бы себя недостойным этой сферы.) Смех, великий смех — пришёл позже; на этом раннем этапе это было бы святотатством.
Далее Кен на какое-то время «завис» в исследовании многочисленных глубоких опытов Тонкой сферы.
В стихах Данте моё любимое описание этой сферы, и я уверяю вас, он имеет ввиду это буквально:
Я закрепил свой взор на Вечном Свете
и увидел в его глубине:
Любовью связанные в одно,
Разбросанные листья всей вселенной.
В светящейся глубокой сущности того Возвышенного Света,
Увидел я три равновеликих круга трёх цветов,
Второй, казалось, был отражением первого,
Как радуга от радуги,
А третий, казалось, был огнем, рождённым из первых двух.
Я получил вкус Тонких сфер, знакомство с архетипическим, божеством, йидамом (буддийский термин) и иштадевой (индуистский термин). Это, без сомнения, были самые глубокие переживания, с которыми я когда-либо сталкивался. Что ещё более важно, так как я уже был хорошо знаком (теоретически и фактически) с переживаниями, которые могут быть вызваны подсознательными импульсами, со всеми «магическими» и «галлюцинаторными» образами, описанными у Фрейда и других, я не был введён в заблуждение, путая сверхсознательные переживания с проявлениями подсознания.
Здесь Уилбер говорит об одной из разновидностей до/над-заблуждения, когда путают доперсональные, подсознательные, инстинктивные проявления опыта с трасперсональными и наоборот.
Причинный уровень
Уилбер почти не рассказывает о своих опытах Причинного бесформенного уровня, состояниях нирвикальпа самадхи, ниродхи, прекращения. Но для полноты я всё же вставлю сюда одну цитату:
Кен Уилбер: Когда я впервые испытал, пусть и на начальном уровне, нирвикальпа самадхи, что означает медитативное погружение в бесформенное, я помню, как у меня возникло смутное чувство — очень тонкое, очень слабое, — что я не хочу оставаться один в этом чудесном пространстве. Я помню, как чувствовал, очень смутно, но очень настойчиво, что хочу поделиться этим с кем-нибудь. Так что же делать в таком состоянии одиночества?
Интервьюер: Проявить мир.
Кен Уилбер: Так мне это представляется.
Комплекс Вишну
Но чем больше развивались эти сверхсознательные переживания, тем больше до меня начинало доходить, что всё это было просто переживанием. Ибо переживание по определению — это то, что имеет начало и конец (строго временное, строго относительное). Чем глубже я начинал понимать природу переживания, тем глубже это прояснялось для меня. Конечно, эти сферы были, в определённом смысле, более реальны, чем материальный, телесный или ментальный уровни, по крайней мере, в том виде, в каком я их знал, но суть в том, что эти проявления переживаний могли продолжаться вечно. Я мог бы погружаться во всё более и более тонкие переживания до бесконечности.
Есть высказывание, принадлежащее, по-моему, Ханнсу Саксу, о том, что психоанализ заканчивается, когда пациент понимает, что это может продолжаться бесконечно. Подобное осознание начало излечивать меня от фиксации к Тонкому уровню, от комплекса Вишну. Ведь комплекс Вишну — это как раз трудность перехода от тонкой души к причинному духу. Тонкие переживания так блаженны, так потрясающи, так глубоки, так благотворны, что хочется никогда не расставаться с ними, никогда не отпускать, но вечно купаться в их архетипической славе и бессмертии — и это и есть комплекс Вишну. Если комплекс Аполлона — это проклятие начинающих медитаторов, то комплекс Вишну — великий соблазнитель продвинутых практиков.
Но моё обучение дзэн, моё понимание (каким бы поверхностным оно ни было) Кришнамурти, Шанкары и Шри Раманы Махарши, святого Дионисия
и Экхарта — всё это говорило мне, что высшее состояние — это не переживание. Это не какое-то особое переживание среди других переживаний, а сама природа и основа всех переживаний, высоких или низких. Это тот обширный фон или Бездна, из которой вырастают различные эмпирические реальности…
Переживания, будь то священные или мирские, высокие или низкие, основаны на двойственности между субъектом и объектом, видящим и увиденным, переживающим и переживанием. Даже в Тонкой сфере души, которая сама по себе несравненно более реальна, чем низшие уровни материи, тела и разума, человек просто создаёт более тонкий субъект и более неординарный объект. Свидетель этих божественных состояний всё еще остается нетронутым. Однако настоящее пробуждение — это растворение самого свидетеля, а не изменение состояния того, что свидетельствуется.
Впервые это стало для меня хотя бы мимолетно очевидным на сешине, интенсивном дзэн-ретрите…
Уровни Свидетеля и Недвойственности
Далее Уилбер рассказывает о личном опыте уровней Свидетеля и Недвойственного на примере своего первого серьёзного опыта сатори или кеншо, как он сам это называет. На самом деле это произошло гораздо раньше описанных выше переживаний Тонкого и Причинного уровней, но по логике линейного продвижения по стадиям медитации Недвойственный уровень глубже Тонкого и Причинного, поэтому последовательность приведена в этом порядке.
Описанный ниже опыт случился на раннем этапе практики дзэн Кеном, ещё в то время, когда он писал «Спектр Сознания», примерно в 23 года:
Моё первое крупное сатори, серьёзное смещение центра тяжести в сторону туриятиты (Недвойственного уровня) произошло с Катагири Роши. На четвёртый день ретрита появилось (так сказать, появилось) состояние Свидетеля, трансперсонального Свидетеля, который устойчиво, спокойно, ясно свидетельствует все возникающие явления, из момента в момент. На Роши, однако, это не произвело ни малейшего впечатления.
— Свидетель это последнее пристанище эго, — сказал он.
И в этот момент позиция Свидетеля полностью исчезла. Нигде во Вселенной не было субъекта, нигде во Вселенной не было объекта, была только Вселенная. Всё возникало от мгновения к мгновению, возникало во мне и как я; и всё же не было никакого я. Очень важно понимать, что это состояние было не потерей чувственных способностей (faculties), а их наивысшим развитием; это был не транс отсутствующего ничто, а совершенная ясность; не деперсонализированная, а трансперсонализированная. Никакие личные способности — язык,
логика, концепции, двигательные навыки — не были утрачены или нарушены. Скорее, все они функционировали в условиях абсолютной открытости, без защит, создаваемых чувством отдельной самости. Это радикально открытое, незащищённое и совершенно недвойственное состояние было одновременно невероятным и глубоко обыкновенным, настолько необыкновенно обыкновенным, что оно даже не различалось/распознавалось/обнаруживалось. Не было никого, кто мог бы это постигнуть, пока я не выпал из этого (думаю, часа через три).Другими словами, находясь в этом состоянии, которое вообще не было переживанием, было только это состояние, которое было совокупностью всего возникающего от мгновения к мгновению. Я не наблюдал и не переживал всего, я просто был всем этим… Вот почему это одновременно и великая тайна, и совершенно очевидное. Но только когда я осознал, что нахожусь в этом состоянии, я понял, что больше уже не в нём. То есть осознание или переживание этого состояния было намного, намного меньше, чем само состояние. Чтобы пережить это состояние, мне пришлось отделить себя от него (таким образом уничтожить его).
Все эти опыты медитации молодости Кен Уилбера помогли ему сформировать понимание для его дальнейших теоретических исследований.
Весь этот период путешествий по Тонким сферам, борьбы с комплексом Вишну и проникновения в Дхармакаю — какими бы частичными, начальными и неполными они ни были — по крайней мере, дал мне довольно основательное прямое представление о различных высших сферах сознания.
Кстати, интересный факт, что Уилбер не использовал психоделических веществ, притом, что в Америке тех времён они были сплошь и рядом, и многие, в том числе интеллектуалы, опирались на них в своих исследованиях сознания.
Так заканчивается период ранней молодости Кена Уилбера. Он прожил в браке с Эми 9 лет, как он сам сказал, «я счастливо женился и счастливо развёлся» — они остались друзьями. Он встретил Трейю, которая стала его второй женой.
Трейя
Почему я напрочь лишился способности оставаться Свидетелем? Пятнадцать лет практики медитации, за которые я несколько раз совершенно точно переживал опыт кэншо, что подтверждали и мои наставники, — куда это всё делось?
В 1983 году Кен и Трейя поженились, и через 10 дней после свадьбы у неё обнаружили рак. Так начался очень сложный период жизни Кена и Трейи, который подробно описан в книге «Благодать и стойкость». Мы продолжим рассматривать этот период с точки зрения практики медитации.
Тяжёлые испытания и духовная трансформация
Мы оба были истощены…
Борьба с раком была тяжёлым испытанием.
Для нас обоих это была невыносимая пытка. Психологические мучения были невероятными; казалось, они настолько сильны, что высасывают всё твое существо и ты полностью исчезаешь в черной дыре боли, из которой не может вырваться ничто, даже дыхание.
Чем сильнее любовь, тем сильнее боль. Любовь наша была огромна, боль оказалась соответствующей. Из боли росли обида, раздражение, язвительность, желание обвинить.
Кен посвящал все свои силы и время заботе от Трее. Из-за этого у него не оставалось времени на себя, в том числе на практику медитации. В какой-то момент он к своему сожалению обнаружил, что наработанное годами практики постоянное состояние Свидетельствующего Сознавания ушло.
Я полтора года был не в состоянии серьезно заняться своими книгами. До этого писательство было моим живительным источником. Это был мой даймон, моя судьба, мое предназначение… Как большинство мужчин, я отождествлял себя со своей работой, и когда она неожиданно прекратилась, то завис в воздухе без страховочной сетки. Приземление было болезненным.
Но самым вопиющим было то, что я прекратил медитировать. Моё мощное чувство Свидетеля стало медленно испаряться. Передо мной закрылся путь в «центр циклона», и теперь для меня остался только сам циклон. Из-за этого, больше чем из-за чего-то другого, мне было так трудно пережить непростые времена. Потеряв доступ к чистому открытому сознаванию — к тому самому Свидетелю, к своей душе, — я остался наедине с самосжатием, Нарциссом, безнадежно поглощенным собственным отражением. Казалось, что я потерял свою душу, а также и своего даймона, так что я остался наедине со своим эго…
Всё было настолько плохо:
Но, как мне кажется, самая опасная ошибка состояла в том, что во всех своих напастях я стал обвинять Трейю. Я по собственной воле решил отложить в сторону свои интересы, чтобы помогать ей, а когда мне стало недоставать этих интересов — писательства, редакторских работ, медитации, — я просто обвинял во всем Трейю. Я винил её в том, что у нее рак, что моя жизнь пошла под откос, что я потерял своего даймона.
Всё же после продолжительного и крайне тёмного периода ситуация понемногу начала выправляться.
Я подумал о Трейе. О ее красоте, внутренней цельности, честности, чистоте духа, ее колоссальной любви к жизни, её изумительной силе. В ней — Добро, Правда и Красота! Господи, как же я её люблю! Как я вообще мог обвинять её в своих неурядицах? Как я мог причинить ей столько боли? Она — лучшее, что произошло в моей жизни! С момента нашей первой встречи я уже знал, что сделаю что угодно, отправлюсь куда угодно, перенесу любые страдания, лишь бы быть с ней, помогать ей, поддерживать её. Это было серьёзное решение, я принял его на самом глубоком уровне своего существа, а потом забыл об этом и стал обвинять её! Неудивительно, что у меня было такое чувство, будто я потерял свою душу. Именно это я и сделал. Собственными усилиями.
Более того, в итоге Кен понял, что всё это — их любовь, их жизнь, испытания с болезнью Трейи и его служение ей — было само по себе глубоко трансформирующей духовной практикой.
Я всё больше и больше осознаю свою работу человеком поддержки как часть своего самоотверженного служения, а следовательно, духовного роста — что-то вроде медитации в действии, разновидности практики сострадания.
Для интересующихся, в книге «Благодать и стойкость» тема раскрыта очень глубоко и с большим количеством душераздирающих подробностей, читать без слёз невозможно.
Возобновление практики. Тибетский буддизм
Постепенно Кен и Трейя возвращаются к практике. Они задумывались о поиске учителя, который подошёл бы им обоим. До этого Трейя практиковала випассану Гоенки, Кен практиковал дзэн, но уже начал проявлять свой интерес к тибетскому буддизму. В итоге они нашли своего учителя – Калу Ринпоче. Известный мастер медитации линии Кагью, который провёл 13 лет в ретрите.
Они посещали учения и ваджраянские посвящения Калу Ринпоче. После одного из посвящений Трейе приснился сон, что она должна сменить имя (до этого её звали Терри), а Кену приснилось, что Ринпоче даёт ему магическую книгу, в которой содержались все тайны вселенной.
Под влиянием Калу Ринпоче они стали делать ваджраянскую практику йидама – в частности Авалокитешвары, и особенно глубоко трансформирующей и важной для обоих стала тибетская практика тонглен – принятия страданий и даяния счастья.
Кен вернулся к писательству.
Я возобновил не только своё писательство, но и практику медитации, сочетая дзэнские методы с тонглен и йогой божеств, которой учил Калу Ринпоче.
Я начал вставать в пять утра, чтобы посидеть в медитации два-три часа перед тем, как начать свои каждодневные обязанности в качестве поддерживающего человека, — так, чтобы ненароком не почувствовать раздражение или отчаяние. Я достиг состояния искреннего примирения со всем этим; не знаю точно, что мне помогло, разве то, что я начал понимать: возлагать вину за мои обстоятельства на рак, на Трейю или на жизнь попросту неверно.
Во время практики медитации медленно, но верно ко мне возвращалась позиция Свидетеля, и, по крайней мере в эти минуты глубокого равностного спокойствия, все жизненные проявления — хорошие или плохие, жизнь или смерть, наслаждение или боль — были для меня на «один вкус»: они совершенны именно такими, какие они есть.
Помимо Калу Ринпоче у Кена были и другие учителя тибетского буддизма, включая Чогьяма Трунгпу, Пема Норбу Ринпоче и других.
Дзогчен
Несмотря на особо важное место, которое занимал в жизни Кена Калу Ринпоче, он не был его главным учителем. Коренным учителем Кена Уилбера был мастер дзогчен Чагдуд Тулку Ринпоче. По указанию Чагдуда Кен также отправился на учения Пема Норбу Ринпоче, где тот давал полную передачу дзогчен линии Лонгчен Ньингтик. Практика дзогчен этой линии стала основной практикой Уилбера на долгое время (возможно, и по сей день).
В течение 6-7-летнего периода Кен углубился в практики тибетского буддизма. Он выполнил весь спектр основных практик ньингма и дзогчен (наряду с практиками кагью и махамудры), начиная с предварительных практик. То есть он полностью завершил 500 000 накопление нёндро: 100 000 простираний, 100 000 подношений мандалы и т.д.
Уилбер особенно выделяет один мощный ретрит по дзогчен с Чагдудом Тулку. Ринпоче, по словам Кена, дал полный набор учений, так как учили его самого, ничего не утаивая. На этом ретрите делали и такие практики, как йогу внутреннего тепла – туммо, а также особые предварительные практики дзогчен – рушены и семдзины.
У меня было несколько опытов сатори, но второй из самых глубоких, наряду с тем первым опытом, который у меня был с Катагири Роши (см. выше), был в комнате Чагдуда Тулку.
Кен рассказывает, что Чагдуд находился в небольшой комнате, доступный в любое время для любого практикующего. Кен сидел в комнате и слушал, как другие практикующие отчитывались о своей практике перед Ринпоче. У многих были глубокие опыты. Чагдуд Тулку всегда спрашивал их:
— Было ли у этого опыта начало во времени?
На что большинство отвечали, что было. «Тогда это не то», говорил Ринпоче и отправлял их практиковать дальше.
И где-то на второй день моего слушания этих бесед до меня по-настоящему (really, really, really) дошло, почему он это говорит. Это абсолютное состояние – единственное, что присутствует всегда. У него нет начала во времени. Это вечно-присутствующее чувство я-естьности. Это единственное, что вы испытываете постоянно. Все остальные опыты приходят и уходят.
И это я постиг глубоко, этот опыт оставался со мной в течение недели или около того. С тех пор это было доступно для меня, как точка обзора (vantage point). Тогда же это сознавание, которое у меня было в бодрствующем сознании, продолжалось не только в Тонком состоянии ночью, в осознанных сновидениях, что я называю прозрачными сновидениями (примечание: pellucid dreams — как осознанные сновидения, но без желания вмешиваться в сновидение, только сознавание), но и в Причинных бесформенных состояниях.
Чагдуд Тулку Ринпоче подтвердил постижение Уилбера. Кен сказал, что «никогда, никогда, никогда не бывал на подобном ретрите».
После смерти всех этих людей — Чагдуда Тулку, Калу Ринпоче, Катагири Роши, Трунгпы Ринпоче – я перестал посещать каких-либо учителей. Я до сих пор (примечание: сказано где-то в районе 2000-2011) не нашёл учителя, от которого мог бы что-то получить. Хотя я знаю много учителей, которые кажутся мне потрясающими, но не вижу ничего, что стоило бы изучать мне.
Другие учители
Стоит отметить, что помимо тибетских и дзэнских мастеров он учился у учителей в других традициях. Из тех, у кого он учился лично, он выделял скандально известного Да Фри Джона.
Одним из самых важных мастеров прошлого для него был Рамана Махарши. Уилбер говорил, что если бы оказался с одной книгой на необитаемом острове, то хотел бы, чтоб это была книга «Беседы с Раманой Махарши».
Трёхлетний ретрит и самый глубокий опыт
Я стал чрезвычайно серьёзно относиться к практике медитации, когда прочитал следующую строчку из книги выдающегося Шри Раманы Махарши: “То, что не присутствует в глубоком сне без сновидений, нереально”.
Это глубоко встревожило меня, потому что у меня было несколько кеншо, сатори-подобных опытов (проблески Одного Вкуса), но все они были связаны с бодрствующим состоянием.
Я довольно интенсивно медитировал около двадцати лет, когда наткнулся на эту фразу Раманы. Это было на интенсивном ретрите по дзогчену (см. выше) с моим главным учителем дзогчен Чагдудом Тулку Ринпоче. Ринпоче тоже подчеркнул важность сохранения ума-зеркала в состоянии сновидения и глубокого сна. У меня начались проблески этого постоянного недвойственного сознавания во всех состояниях, что подтвердил Ринпоче. Но только год спустя, во время очень интенсивного одиннадцатидневного периода, в течение которого отдельное «я», казалось, радикально, глубоко и основательно умерло, всё это, похоже, принесло свои плоды.
То, о чём говорит Уилбер в приведённой цитате, случилось через некоторое время после смерти Трейи, когда Кен заперся на три года чтоб писать свой magnum opus «Секс, экология, духовность».
Я действительно стал отшельником. На самом деле, не считая походов за продуктами и тому подобного, за три года я встретился ровно с четырьмя людьми. Это оказалось очень похожим на [тибетский] традиционный трёхлетний молчаливый ретрит. Это было, безусловно, самое трудное добровольное дело, которое я когда-либо делал.
Самым сложным было то, что Уилбер назвал «кожным голодом». Это началось примерно на седьмом месяце ретрита:
Я понял, что больше всего мне не хватало не секса и не разговоров, а контакта – простого человеческого прикосновения. Я жаждал простых прикосновений… И в течение примерно трёх или четырёх месяцев, каждый день, когда я заканчивал работу, я садился и просто плакал. Я плакал около получаса. Это было действительно больно. Но что можно поделать в таких случаях, кроме как свидетельствовать это? Так что, в конце концов, в отношении этого кожного голода начало развиваться медитативное равновесие… После этого моя медитация совершила квантовый скачок – вскоре у меня начали появляться проблески постоянного сознавания, которое продолжалось и в сновидении и глубоком сне.
Тогда и случился этот одиннадцатидневный период, который Уилбер описывает, как свой самый глубокий опыт из публично озвученных.
В течение одиннадцати дней и ночей я вообще не спал. Я бодрствовал двадцать четыре часа в сутки. К концу этого времени я ложился, и моё тело погружалось в сон, и я начинал видеть сны, но я полностью осознавал свои сновидения. Осознанные сновидения. Затем я погружался в глубокий сон без сновидений и осознавал этот глубокий сон без сновидений. Затем из этого состояния я видел, как возникал сон, и осознавал это. И из этого возникала грубая сфера. Так что это была турия, четвёртое состояние [за пределами бодрствования, сновидений и сна без сновидений]. С тех пор доступ к этому сознаванию был практически постоянным. Раньше у меня бывали проблески этого, но теперь это спонтанно стало постоянным недвойственным сознаванием – хотя иногда оно очевидно больше или меньше, что предполагает «отбрасывание» отождествления с этим конкретным телом-умом, или, скорее, распознавание того, что такое недвойственное состояние всегда уже присутствует. И этот Один Вкус весьма очевиден. Это очень прямолинейное, очень простое, ясное, вездесущее сознавание, описанное Раманой Махарши, это сахаджа.
Один Вкус
В 1999 году Кен Уилбер составил книгу из дневниковых записей под названием «Один Вкус». В ней можно почитать ещё больше о его мистическом опыте, о его повседневном состоянии, которое зачастую является недвойственным свидетельствующем сознаванием. И о том, как он периодически может ненадолго потерять его, например, от бокала вина.
Интересно, что в моём случае один бокал вина препятствует этому [Сознаванию] (то есть, если я выпью один бокал вина, то в ту ночь я не буду в Сознавании во время сновидений и глубокого сна. Я уверен, что великие йогины могут пить и при этом оставаться в сознавании во всех трёх состояниях, но не я).
Чтоб дойти до такого уровня потребовалось много лет практики медитации.
Это постоянное сознавание во всех состояниях – бодрствовании, сновидении и глубоком сне – обычно возникает после многих лет медитации; в моём случае около двадцати пяти лет.
Там же в «Одном Вкусе» Уилбер описывает своё повседневное расписание, включающее около 2 часов медитации утром после пробуждения, и конкретные практики медитации, которые он выполняет (или выполнял на тот момент).
Хотя я медитирую уже около двадцати пяти лет и перепробовал десятки различных духовных практик, большинство из тех, которыми я занимаюсь в настоящее время, были получены на посвящении Лонгчен Ньингтиг, который давал Пема Норбу (Пенор) Ринпоче… К ним относятся тигле гьячен и шитро (сложные практики, включающие тогал и трекчо, две основные практики дзогчен). Многие из этих практик также мне дал мой основной учитель дзогчен Чагдуд Тулку Ринпоче. Я заканчиваю эту формальную медитацию практикой, известной как тонглен, «принятие и даяние», которую я также практикую в разное время в течение дня (вероятно, чаще, чем любую другую практику).
Ещё в книге он описывает, как делает ваджраянскую практику йидама (йогу божества), и некоторые формы самоисследования (self-inquiry).
P.S. Качалка
Закончим наш обзор своего рода бонусом. Важной частью распорядка Кена Уилбера является качалка.
В течение почти двадцати лет я занимался хатха-йогой в качестве основной практики физической активности. Пять лет назад я также начал заниматься тяжелой атлетикой, что стало отличным подспорьем в писательстве, медитации и укреплении иммунной системы – истинном свидетельстве интегральной практики. Мне сорок восемь, и я не помню, чтобы когда-нибудь чувствовал себя так комфортно в своём теле.
Занимайтесь спортом и медитируйте, друзья!
Список использованных материалов:
- Frank Visser «Ken Wilber. Thought as Passion»
- Integral Life «Ken Wilber Stops His Brain Waves»
- Integral Life «Ken Wilber’s Biography Collection»
- Ken Wilber «Grace and Grit», на русском: «Благодать и стойкость» перевод О. Вавилова, под редакцией Е. Пустошкина
- Ken Wilber «Odyssey: A Personal Inquiry into Humanistic and Transpersonal Psychology»
- Ken Wilber «One Taste»
- Ken Wilber «The Many Faces Of Ken Wilber»
- Кен Уилбер «Стадии Медитации» интервью
- Интервью Владимира Майкова с Кеном Уилбером
Подписывайтесь на мой (интегрально-ориентированный) Telegram-канал – там хорошо и весело.
Примечание: Meta (Facebook и Instagram) — признана экстремистской организацией на территории РФ.
Добавить комментарий